Путь
пальца
Рассказ Лёни
- Привет Леня, что не спиться, - я присел
рядом с ним на лавочку
- Да, решил телевизор посмотреть, а ты
чего не спишь? - спросил он.
- Я после изолятора первую ночь никогда
не сплю, да практически никто не спит, мозг перегружен впечатлениями, поэтому и
не спиться. -
- Ну а ты как Леня обжился уже? - зевая я
задал вопрос ему.
- Да вроде обжился. -
Мы посмотрели до первого атаса телевизор
и разошлись, он пошел спать, а я просто лежал, так как сон совершенно не брал,
возбужденный ум не давал возможности уснуть и я стал отписывать письма
накопившиеся за 15 дней моего пребывания в штрафном изоляторе.
В следующий раз мы с Леней смогли пообщаться
спустя только месяцев восемь, меня, то сажали в штрафной изолятор, то в ПКТ
(помещение камерного типа) когда я выходил Леня сидел в изоляторе, и мы ни как
не могли с ним пересечься, тогда я ещё не знал на сколько судьбоносной станет
наша встреча.
После того, как я вышел с ПКТ, у меня
появилось неделя времени "затишья", когда я мог побыть в отряде. В
тот период моей жизни, я начал испытывать жажду к чтению книг, я читал все
подряд, хотя приоритет все же отдавал классике.
Так обмениваясь книгами мы постепенно сблизились с Леней и начали вместе
"семейничать". Как то раз я проходил мимо его шконки, и обратил
внимание на то, что он читает какую-то книжку, ни чем не примечательная книга
обернутая в газетную обложку, не известно по какой причине приковала мое внимание.
-Леня, чё за книгу ты читаешь, можно
посмотреть? - спросил я у него.
- Это Кастанеда, -ответил он и протянул
книжку мне.
-А о чем она? - спросил я Лёню.
-Про индейцев, и их учение, короче они
там жрут наркоту и их прет, хочешь почитать? - спросил Леня.
-Ну давай а ты, что не хочешь ее читать?
- поинтересовался я.
-Я уже не раз её читал и знаю наизусть,
так иногда просто беру перечитать некоторые моменты, - протянув книгу мне,
проговорил Леня.
Взяв книгу я сразу же забрался на свое
спальное место и углубился в чтение. Первое что мне бросилось в глаза после
того как я открыл книгу, это исчерканные ручкой страницы, подчеркнутые фразы,
иногда синим стержнем иногда зеленым, а иногда и вовсе маркером.
-Странно,- подумал я. - Кому понадобилось так
извращаться над книгой, недоумевал я.
На обложке изнутри она была подписана: -
Моему ученику Лёне, - и под подписью были написаны какие-то иероглифы.
-Надо будет потом спросить его, что это
такое, и чьим учеником он является, - отметил я у себя в уме.
После прочтения книги Кастанеды
"Учение дона Хуана", я две недели ходил, как во сне. Я абсолютно ни
чего не понял что в ней было написано, однако со мной явно было что-то не так.
И самое страшное, что я не мог понять что со мной происходит. По истечении двух
недель меня снова посадили в штрафной изолятор, где семь суток я просидел один.
Изолированный от окружающего мира, я
остался наедине со своими мыслями, целыми днями я ходил туда, назад по
камере. И все это время я размышлял о своей жизни, пришедший как-то на проверку
зам по РОР, пообещал мне что раскрутит меня, и я поеду на строгий режим с еще
двумя годами как минимум наверх, к тому сроку, что уже имею. Осмысливая его
угрозу я думал что моя голова взорвется от размышлений. Полная изоляция от
внешнего мира, вызывала из моей памяти воспоминания настолько четкие, что порой
мне казалось что я вижу их наяву. Только спустя несколько лет, мне станет
ясным, что в те дни я перепросматривал свою жизнь, и этот глубокий перепросмотр
позволил высвободить необходимое количество энергии, чтобы стать доступным
Духу.
Тогда же я находился на грани
помешательства, с одной стороны давило, что могут накинуть срок, с другой
непонятное состояние от прочтения книги.
За 15 суток проведенных в изоляторе я
потерял около 10 килограммов веса, хотя весил я и так 60 килограмм.
Вышел из изолятора я уже с принятым
решением, изменить свою жизнь. Я ещё четко не понимал что буду делать, но одно
я знал точно, на строгий режим я не поеду.
Только спустя время, я узнаю, что этот период в моей жизни был переломным.
Прошло недели две и у нас в
"ходке", образовался эзотерический костяк, в который входил, я, Леня
и Слава. Мы читали всевозможную эзотерическую литературу, общались на духовные
темы, прикалывались по своему, и со временем наш ходок, в шутку стали называть
палата номер шесть.
Как-то в один из вечеров, за чашкой чая
Леня рассказывал, как он сидел на Волдарке (Минское СИЗО).
Я отстраненно слушал его рассказ который
больше был адресован Славе чем мне.
- Прикидываешь Слава словился на
Володарке с одним прикольным челом, погоняло Сэнсэй. Посадили его за
мошенничество, финансовую пирамиду организовал, - отпив глоток чая продолжал
Леня.
- Так вот этот Сэнсэй сам себе палец
отрезал, мизинец, прикидываешь? -
- А зачем? - недоуменно спросил Слава. -
Чё крыша поехала? - В тюрьме довольно часто встречаешь людей со съехавшей
крышей, и в принципе я даже сильно не обратил внимания на рассказ Лени, мало ли
какой псих отрезал себе палец. К тому времени я уже перестал удивляться
подобным вещам, психи в лагере встречаются сплошь и рядом, поэтому со временем
привыкаешь к этому явлению, как к неотъемлемой части лагерной жизни.
- Да нет Слава он не псих, он Самурай,
так по крайней мере себя считает. У него 4 дан по каратэ, вообще мужик
необычный, что-то в нем есть не от мира сего, - задумчиво проговорил Леня.
- А чем он себе его отрезал, - безучастно
бросил я.
- Мойкой, - ответил Леня, - сначала
переломал кость кружкой, а затем пилил мойкой, я ему помогал, сам чуть в
обморок не падаю, а он сидит себе хоть бы хны, не пацаны это не псих, это же
сколько духа нужно иметь чтобы такое вытерпеть. Мы ведь несколько часов его
отрезали, - с блеском в глазах проговорил Леня.
- Так
а на хрена он его отрезал? - недоуменно спросил Слава.
- Это в Японии такой жест чести, у
самураев по ходу был, но это не самое удивительное, он потом голодовку объявил
113 дней голодал. -
- Гонишь, - не выдержал я. - Не
рассказывай Узбек сказок, или ты уже нас со всем за лохов держишь? - с
раздражением бросил я и потянулся за сигаретой, собираясь пойти покурить.
- Пацаны я вам за базар отвечаю, и кто со
мной в хате сидел не дадут мне соврать - 113 дней. -
Я не стал дослушивать, встал и пошел в
локальный сектор на перекур, шел уже четвертый год моего пребывания в лагере
усиленного режима города Минска, и подобного рода рассказы воспринимались мной
тогда как байки пересиженных зеков, которым не чем заняться вот они и
придумывают всякого рода истории, чтобы потом скоротать время за их рассказами.
Докурив сигарету, я вернулся в расположение отряда и залез на свою пальму,
взявшись читать очередную книгу.
Однако чтение почему то не шло и я бросив
попытки заставить себя силой просто лежал и позволил своим мыслям бродить в
моем уме как им вздумается.
- Как же мы все таки здесь очерствели, - подумал я про себя, все воспринимаем
в штыки, с недоверием, хотя какой понт Узбеку врать, может и в самом деле есть
такие люди, которые способны превзойти наши обыденные представления о мире, и о
его законах. Так за размышлениями я не
заметно провалился в сон.
Проснувшись на следующий день, я уже и не
помнил о вчерашнем рассказе Узбека, находясь в лагере быстро учишься тому, что
информация пролетает через тебя как через сито, так как в основном это не
нужная информация содержащая в себе бесконечные истории и байки о посторонних людях
которых ты никогда не видел и вряд ли увидишь когда-нибудь. Но это был не тот
случай. Время шло, я все больше погружался в мир эзотерики, научился осозновать
себя во сне, и занимался различного рода медитациями, благо, в зоне книг с
подобной тематикой хватает. И вот в моей жизни настал момент, когда я
почувствовал, что мне необходим учитель, ибо чтение книг не полностью
удовлетворяло мой духовный голод. Тем более что, читая эзотерическую
литературу, я практически везде наталкивался на то, что у всех, кто писал эти
книги были учителя. Прошло несколько месяцев с того момента, как я услышал
впервые рассказ Лёни Узбека, про Сэнсэя. Я естественно уже не помнил об этом, и
в моем сознании сей рассказ никак себя не обнаруживал. И вот в один прекрасный
день когда я вернулся с промки первое, что я услышал от Узбека, было известие о
том, что Сэнсэй в карантине.
- Надо договориться, что бы подняли его в
наш сектор, - оживленно протараторил Лёня.
- Это не сложно, - ответил я ему.
- Да, затянем, - поддержал меня Слава.
Близился день распределения карантина, и
непонятное волнение поселилось у меня внутри, вся история, которую ранее
поведал Узбек, в одночасье всплыла в моей памяти. Я поймал себя на мысли, что я
жду этого дня не меньше чем сам Леня, хотя я и понятия не имел почему. Ведь я
не был знаком с этим человеком, и все что я о нем знал, сводилось к отрезанному
мизинцу и к голодовке в 113 дней.
глава вторая Сэнсэй...
|