Настал день распределения карантина. Слава с Узбеком вышли в сектор встречать Сэнсэя, а я же сделав вид, что мне это не особо интересно, залез на пальму и взялся читать книгу. Наш ходок находился напротив окна, выходящего в локальный сектор. Как я не пытался себя убедить, что мне не интересен этот Сэнсэй, однако через каждые пять минут, я бросал взгляд за окно, не "подняли" ли там карантин. Вот мелькнули в окне свернутые матрасы, и я, спрыгнув с "пальмы", вышел в локальный сектор посмотреть на этого Сэнсэя. Когда я подошел к группе людей, среди которых стояли Слава и Узбек, я начал глазами искать человека в карантиновской робе, это и должен был быть Сэнсэй. Какого же было мое удивление когда мой взгляд упал на человека в карантиновской робе, в первое мгновение я опешил, передо мной стоял старичок лет пятидесяти, худой как спичка, ниже меня ростом. Я сначала подумал, может это не он? И может не получилось сделать так, чтобы его определили в наш сектор. Однако тут же Узбек внес ясность, назвав этого человека Сэнсэем. Я протянул ему руку поздоровался, и развернувшись пошел назад в отряд. Первое что я испытал, это разочарование. Тот старичок, что стоял сейчас посреди сектора, никак не вязался с тем образом, который был в моем уме. Из-за такого несоответствия образа и действительности, я практически сразу потерял всякий интерес к этому человеку. Но и в этот раз я ошибся.

Сэнсэй стал часто посещать нашу «палату номер шесть». Узбек как бы считался его учеником, и поэтому частые визиты Сэнсэя были обоснованны. Каждый раз, когда он приходил к нам, я уходил. Не знаю почему, но, я как будто чувствовал, что не нужно им мешать. Буквально через несколько дней, Слава объявил, что попросился в ученики к Сэнсэю. Что само по себе вновь возбудило мой интерес к этому странному человеку. Славу я знал хорошо, и в какой-то степени считал его своим учителем, поэтому я знал, что если он попросился в ученики к Сэнсэю, значит, что-то в этом человеке есть.

Однако прямо попросить его взять меня в ученики я так и не смог, некая неведомая сила не давала мне это сделать, я просто стеснялся как школьник, что злило меня еще больше. Я никогда не считал себя робким в общении с людьми, а пребывание в лагере еще наоборот сделало меня более общительным. На протяжении всего своего срока, я старался общаться с разного рода людьми, и к тому времени стал подкованным и мог общаться на любые темы и с людьми любого возраста и социального положения. Благо "Единица" - так называлась наша зона - была богата на людей не только из самых низов социального слоя, но вдоволь была наполнена людьми, из так называемого высшего света. Там сидели и судьи, и депутаты, и врачи, только в нашем отряде, у половины было высшее образование. Плотно общаясь с таким контингентом, сам по неволе становишься разносторонним, и подтянутым во многих жизненных вопросах. Находись в лагере лишь самые низшие слои, вряд ли мне довелось бы развить себя до того уровня, на котором я пребывал. Однако, не смотря на свою подкованность, когда дело доходило до того что бы пообщаться с Сэнсэем, я пасовал, и не как не мог заставить себя сделать первый шаг. Несмотря на то, что условия для этого были более чем благоприятные, ведь он каждый день посещал нас по нескольку раз на день. Только спустя годы я осознал,  что таково было предначертание Духа.