Уже второй год в Москве широко отмечаются дни родственных угро-финских народов. Чем же они интересны? Прежде чем ответить на этот вопрос, неплохо было бы обратиться к истории. Особенно сейчас, когда все озабочены проблемой самоидентификации, поиском корней и национальной идеи.
Мы пригласили к разговору Александра Каминского, основателя Общества российско-эстонской дружбы, члена правления Московской региональной ассоциации Угро-финских народов.

- Александр Геннадьевич, давайте вспомним для начала знаменитый текст о призвании варягов, о котором мы с Вами уже говорили, обсуждая день независимости России 12 июня.

А.К.: Если историки до сих пор спорят о самом факте прихода варягов, их происхождении, языковой принадлежности и прочем, то факт, что у истоков российской государственности стояли представители не только славянских, но и угро-финских и балтских племен, в академических кругах не отрицается никем.

Однако на обиходном уровне до сих пор бытует мнение, что коренное население России — русские, что порождает множество проблем: от исторических несообразностей в книгах до бытового экстремизма.

Вот, например, на 4 и 5 ноября во многих городах планируются «русские марши», которые будут проходить под лозунгами «Защитим русских — коренное население России». Но давайте тогда защищать все коренное население России — чудь, весь, водь, коми и другие народы.

Ведь именно представители угро-финской языковой семьи являются древнейшим населением Российской Федерации. Славяне пришли на эту территорию позже, причем пик миграции в Северо-Восточную (Владимиро-Суздальскую Русь) пришелся на середину тринадцатого века, когда жители разгромленной Батыем Киевской Руси кинулись спасаться на север.

А.К.: Археологические раскопки городищ и селищ дьяковской культуры раннежелезного века, что проходили на территории Москвы, показывают, что в бассейне Москвы-реки жили племена, говорившие на языке финно-угорской языковой семьи.

Слово «Москва» легко делится на два компонента: моск-ва, подобно названиям северноуральских рек — Лысь-ва, Сось-ва, Сыл-ва, Куш-ва . Элемент -ва легко объясняется во многих финно-угорских языках (например, в мерянском, марийском, коми) как «вода», «река» или «мокрый». А вот корень моск- объясняют по-разному: или как «болотистое место», или как «медвежье».

А вот один из старейших русских городов – Псков — стоит на река Пско-ва, а его название происходит от слова piskawa (по-ливски), pihkwa, piskwa (по-эстонски в старом, довоенном написании), означающих «смолистая вода», «плеск», «блеск», «рыбная река», «песок». Археологи давно установили, что в древнем Пскове жили предки славян — псковских кривичей, представители прибалтийско-финских, балтских и скандинавских племён.

Показательным является и освоение предками современных русских Пермского края, и их контакты с зырянами (предками народа коми). Практически сразу после Куликовской битвы Дмитрий Донской принимает приехавшего из Перми священника Степана Хряпа (впоследствии канонизированного под именем Стефана Пермского), который просит его и митрополита Алексия учредить Пермскую епархию. Стефан переводит на зырянский язык Библию. До середины восемнадцатого века богослужение в зырянских церквях велось на коми языке.

Стефан пытался сделать для Пермского края практически то же, что Кирилл и Мефодий для Древней Руси, то есть провести христианизацию без русификации. Зыряне получили возможность вести богослужение на своем языке, развивать свою письменность. Но к середине XVIII века этим алфавитом почти перестали пользоваться. Почему? Это тема отдельного серьезного исследования.

- Хорошо, а как происходил процесс ассимиляции племен, населявших эту землю, с русскими?

А.К.: Многие из угро-финских племен, живших в орбите Новгородской, а потом Владимиро-Cуздальской Руси, давно ассимилировались. И память о них сохранилась лишь в русском фольклоре. Согласно легендам, «чудь в землю закопалась» при походе на неё новгородского войска. Чудь живет в лесу, прячет там свои сокровища. Возможно, что чудины — людоеды. Они высоки, светловолосы, светлоглазы («чудь белоглазая»). Даже убитая чудь может постоять за свои права. Если в некоторых местах рубить лес, то потом «Чудь придёт, народ пожрёт, скарб разграбит».

Как полагают многие исследователи, тот страх перед лесом, который есть в очень многих русских народных сказках, тоже связан с чудью. Дело в том, что и скандинавы-варяги, и жители Киевской Руси таких лесов, переходящих в тайгу, которые находились на территории расселения угро-финских племен, не видели. Движение туда для варягов и славян было сопряжено с огромными опасностями. Там жили лесные племена, не всегда дружелюбные к пришельцам, со своими непонятными обычаями. Пугали они славян и тем, что с ними нельзя было встретиться в открытом бою, как, например, с половцами, послать им вызов: «Иду на Вы».

- Несмотря на свою воинственность, им все же не удалось противостоять захвату своих земель?

А.К.: Я бы не стал описывать этот процесс в терминах захвата. Вся история говорит о том, что продвижение славян на угро-финские земли было относительно мирным. Бывали случаи, когда чудь сама участвовала в походах русских князей. Так, Владимир ходил отвоевывать Киевский престол с варяжским и чудским войском. Угро-финские народы северо-запада поочередно становились данниками то Швеции, то Новгорода. От того, под чьей властью они в итоге оказывались, и зависела их историческая судьба: одни практически слились с русскими, другие — со шведами или более крупными, угро-финскими же народами — эстонцами и финнами. Но есть народы, которые до сих пор сохранили свою самобытность и язык, например, народ сету, живущий по обоим берегам Чудского озера.

Вообще я бы назвал это процессом консолидации угро-финских земель вокруг России. И надо сказать, что он продолжался довольно долго. Вот, например, Удмуртия вошла в состав России 450 лет назад, княжество Конда (Кондиния) было формально присоединено к России в восемнадцатом веке, однако включение Конды в титул императора всероссийского состоялось только при Николае I в 1842 году.

- Что вы можете сказать о культурном взаимодействии угро-финских и славянских народов?

А.К.: Тему культурного взаимодействия русских и финно-угров (больших народов и малых народностей) в одной статье охватить невозможно. Хочу только привести пример взаимопроникновения наших культур. Все мы привыкли считать, что береза — символ России. Однако это культовое дерево является национальным символом у большинства угро-финских народов Севера – карел, веси, мери, югры, манси, хантов, удоров, пермяков, коми, финнов-суоми, и финнов-тавастов.

Береза — первое дерево, которое проникло на Север после великого оледенения. Видимо, это тоже сыграло свою роль. Были и есть деревья, которым по 400-500 лет.

Именно таким деревом была Великая береза пермского народа. Под ним совершались жертвоприношения, отмечались все праздники, она находилась в районе города Усть-Вымь. Уже упоминаемый Стефан Пермский срубил и сжег Великую березу в 1379 году. Разъяренная толпа схватила его и хотела сжечь. Его уже привязали к столбу, но никто не решился поджечь хворост. Позднее в Москве Сергий Радонежский упрекал Стефана за «излишнее рвение» и призывал его к большей терпимости.

Местом капищ, посвященных Великой березе, был город Березов, место ссылки Меньшикова и учебы нового мэра Москвы. На языке манси этот город сначала назывался Халь-Уш, а на языке обских хантов Сунгуч-ваш, что означает одно и то же «береза». Завоевав Обдорию, русские просто перевели это название. Память о почитании берёзы осталась и в названиях Халь-мер Ю и Кунгур, Сунгур и Сургут.

Даже с формальным принятием православия угро-финские народы продолжали поклоняться березе. Они слили праздник березы с православным праздником Троицы, на который и русские тоже, сначала в районах со смешанным населением, а потом и в чисто русских, стали приносить в церковь и домой березовые ветки.

- А почему же такие сугубо исторические сведения замалчивались?

А.К.: Надо сказать, что отечественная историография, если не замалчивала, то и не стремилась в должной мере освещать вопросы, связанные с этническим составом населения Пскова, Новгорода, Русского Севера. При этом псковские летописи 14-17 веков достаточно подробно рассказывают об истории народов Прибалтики, а Псков героически противостоял экспансии Ливонского ордена, способствуя национальному самосохранению не только славян, но и литовцев, эстов, сету, ижорцев и других народов.

Вся эта недосказанность приводит к тому, что, как я уже говорил, в сознании людей возникают странные белые пятна, непонятные страхи и опасения. Например, одним из таких страхов является страх утраты православной идентичности при возрождении традиционной культуры угро-финских народов.

Но ведь на самом деле большинство коми, удмуртов, води, горных и луговых мари, мокша и эрьзя — православные. При этом среди них много представителей старообрядческой церкви, то есть людей, сохранивших веру и обычаи неизменными, с семнадцатого века. Собственно говоря, протопоп Аввакум — герой и мученик старообрядчества, известный также как харизматичный русский писатель, был по национальности мордвином.

- Но сколько человек знают об этом в России?

А.К.: Мало. Именно поэтому в мероприятиях, проходящих в дни угро-финских народов в Москве, мы делаем упор на просвещение, на исторические и культурные материалы, организуем кинопоказы, проводим конференции.

Нельзя не сказать еще об одном направлении нашей деятельности — это восстановление памяти о репрессированных деятелях национальных культур. К сожалению, имена Кузьмы Чайникова (Кузебая Герда), Валериана Васильева, Михаила Янтемира, Тимофея Евсевьева практически неизвестны, а ведь это были выдающиеся просветители, яркие литераторы, блестящие ученые.

- Какую роль играет религия в жизни угро-финских народов?

А.К.: Это слишком большая тема, не хотелось бы поверхностно затронуть ее в интервью. У наших коллег по угро-финскому лекторию «Муш» уже давно возникла мысль о том, что надо провести большую конференцию по этому вопросу. Думаю, что это будет очень полезным.

Сейчас же в преддверии дня памяти жертв политических репрессий хочу сказать о другом, например, на территории современной республики Коми в 1918 г. было 116 приходов, в которых насчитывалось 186 церквей и около 230 часовен, 88 церквей и 3 часовни были каменные. К маю 1941 г. в Коми АССР не осталось ни одной действующей церкви, за период 1930-1988 гг. 80 церквей и более 190 часовен были разрушены. ВСЕ священнослужители были в 1920-30-е годы репрессированы.

Семнадцать пастырей, отдавших свою жизнь за Веру и Отечество, прославлены Русской Православной Церковью к лику святых новомучеников и исповедников Российских. Среди них: отец Николай Шумков (погиб в 1937 году), отец Григорий Бронников (1937), отец Николай Доброумов (1937)».

Советская власть последовательно разрушала храмы, языческие капища, священные места ханты, манси, ненцев. Почитайте, например, роман «Божья матерь в кровавых снегах» хантыйского писателя Еремея Айпина или вспомните историю острова Вайгач, бывшего священным местом для ненцев (которые так же, как УФ-народы входят в Уральскую языковую семью).

В 1921 году экспедицией Н. А. Куликова в юго-западной части острова были обнаружены полиметаллические руды. С 1930 года геологические исследования продолжила Вайгачская экспедиция ОГПУ под начальством Ф. И. Эйхмана, бывшего заместителя начальника СЛОН. Научную часть работ возглавлял заключённый П. В. Виттенбург — известный геолог и географ, профессор.

В 1934 году в бухте Варнек силами заключённых «Особлага Вайгач» началась промышленная добыча свинцово-цинковых руд в пяти шахтах. Люди умирали сотнями. Зимой умерших не хоронили, а спускали под лёд бухты.

В 1938 году шахты залило водой и рудник был закрыт. Оставшихся в живых заключённых частично вывезли, а остальных зимой пешком отправили в Воркуту. В пути многие погибли. Многие ненцы до сих пор боятся посещать свои святилища на этом острове.

В этом году мы планируем завершить дни угро-финского единства большой конференцией, под названием «Репрессированное возрождение», на которой и будем говорить о многих деятелях угро-финской культуры и просвещения.

29 октября в 15.00 у могилы Иштвана Бетлена, бывшего премьер-министра Венгрии, похороненного в общей могиле №№ на территории Донского кладбища, состоится церемония возложения венков и зажжения свечей, организованная нашими венгерскими коллегами. А 30 октября, в день памяти жертв политических репрессий, активисты всех действующих в Москве угро-финских культурных организаций придут к Соловецкому камню с зажженными свечами.

Ульяна КИМ

Источник: Великая Эпоха (The Epoch Times)