ОБЩЕСТВО ОЗАБОЧЕННЫХ ПРОБЛЕМАМИ ВЫЖИВАНИЯ. ПЛЮСЫ И МИНУСЫ ГОСУДАРСТВА СО 100-МИЛЛИОННЫМ НАСЕЛЕНИЕМ. (МАСШТАБЫ ГОСУДАРСТВА ИМЕЮТ ОПТИМАЛЬНЫЕ РАМКИ, А ЯПОНИИ?)
Говорят, что государство имеет определённые оптимальные размеры. Как считают, его размеры в зависимости от эпохи могут изменяться. В одну эпоху его владения могут простираться на огромные территории, что приносит ему процветание. В иное время его масштабы сокращаются, эффективная политика позволяет ему накапливать значительные богатства.
На этот раз хотелось бы остановиться на проблеме оптимальных размеров государства, которая до этого почти не затрагивалась.
С самого начала надо прямо сказать, что нынешнее процветание Японии было обещано уже в памятном 1945 г., когда были оставлены великодержавные имперские иллюзии и поставлена цель построить новое государство силами 100-миллионного населения на территории нашей страны.
И, может быть, именно отказ от колониальных владений, требовавших гигантских расходов, концентрация населения в 100 миллионов человек на территории всего лишь в 370 000 кв. км. в конечном итоге и привели к рождению наиболее эффективно функционирующего государства.
Имеются все основания говорить о том, что японское процветание было достигнуто как бы для того, чтобы показать удивительное соответствие «оптимальных масштабов государства», которые потребовала такая эпоха, как вторая половина 20 века, которому удалось в наибольшей степени эффективно использовать достоинства государственных размеров.
Эпоха в каждом отдельном случае обеспечивает богатство и процветание того государства, которое достигло требуемых ею оптимальных масштабов.
Конечно, для того, чтобы государство могло самоутвердиться необходима определённая совокупность условий. Скажем, необходимо наличие соответствующего населения, территории, различных ресурсов. Если необходимые условия не достигают определённого уровня, то такое минигосударство всегда стоит перед опасностью агрессии со стороны крупного государства и не может рассчитывать на достижение существенной государственной мощи. С другой стороны, если совокупность необходимых условий чрезмерно превышает рамки необходимого, то такое государство также рано или поздно разваливается. Сверхкрупное государство просто не выдерживает гигантских управленческих затрат, о чём более подробно будет сказано ниже.
ПРЕДПОСЫЛКА ИДЕИ «ЧЕМ БОЛЬШЕ, ТЕМ ЛУЧШЕ» – В ПОЛНОМ САМООБЕСПЕЧЕНИИ.
В эпоху современного империализма миром правила идея «чем больше государство, тем выше уровень его процветания». В экономическом плане для такого государства считалось необходимым прежде всего наличие природных и трудовых ресурсов населения в качестве потребителя и рынка. В силу этого считалось, что территория государства должна быть чем больше, тем лучше. Это рассматривалось желательным и с точки зрения обеспечения безопасности: для наземных боёв чем дальше границы от столицы государства, тем лучше.
В основе такой концепции государства лежало представление о государстве как о чём-то завершённом, имеющем всё и способном во всём себя самообеспечить. Любая зависимость в чём-либо от других государств не приветствовалась, исходя из того, что в один прекрасный день это могло поставить под угрозу его безопасность. Поэтому в то время априори считалось идеальным, чтобы сильное государство имело всё – ресурсы, продовольствие, рынок. Чтобы обеспечить такое положение, надо было нападать на другие страны и присоединять их к своей территории, присваивать их ресурсы, продавать произведённую продукцию на их рынке. Естественно, в интересах расширения территории было необходимо непрерывно, в нарастающих масштабах пополнять солдатами (людскими ресурсами) огромную армию.
Государства завершённого автаркического типа, стремившиеся к территориальной экспансии, неизбежно развязывали колониальные конфликты и войны. Такими были и первая и вторая мировые войны. Когда все великие державы стремятся к территориальному расширению, их интересы неизбежно вступают в противоречие, обе конфликтующие стороны в конечном итоге сталкиваются с огромными страданиями. И, несмотря на очевидность этого, эти войны не были предотвращены в силу человеческой глупости. Дело в том, что во все времена, когда дело касалось расширения территории, не находилось тормозных устройств, которые могли бы вовремя остановить маховик развязывания войны.
После второй мировой войны государства-победители – США, Англия, Франция, а также Китай, Советский Союз – так и не смогли полностью избавиться, пусть в разной степени, от колониальных методов управления. Они по-прежнему страдали комплексом завершённости и полной автаркии, и только войны за освобождение от колониальной зависимости наконец-то освободили их от приверженности идее «чем больше, тем лучше».
В отличие от этого потерпевшие поражение в войне Германия и Япония смогли довольно быстро перестроиться. Оба государства потеряли свои колонии, полностью лишились своих вооружённых сил. На какое-то время они исчезли с международной политической арены, выглядели мелкими слабыми странами, как будто бы не имевшими никакого отношения к предыдущим переделам мира. Но последующий ход событий показал, что именно благодаря тому, что эти страны быстро избавились от бремени присущих эпохе империализма административных расходов, они смогли добиться столь замечательных успехов в экономическом развитии.
«100-МИЛЛИОННОЕ НАСЕЛЕНИЕ» – ЭТО СЛУЧАЙНОСТЬ.
Хотелось бы коснуться одной удивительной случайности. Речь идёт о том, что большинство развитых стран, которые сейчас известны под именем G-7 (семёрка наиболее развитых стран Запада – прим. пер.), относится к числу тех стран, которые после 1945 г. сравнительно быстро расстались с колониями и превратились в небольшие государства. Особенный интерес вызывает население этих государств.
Население Германии, если к 50 млн. Западной Германии приплюсовать 30 млн. Восточной, составляет в настоящее время 80 млн. чел. Во Франции население насчитывает 60 млн., Англии – 60 млн. человек. Только население Японии несколько больше – 120 млн. человек. Численность населения этих стран позволяет говорить о том, что в настоящее время государство с населением от 50 до 100 млн. человек добивается наибольшего процветания. Можно наряду с этим говорить о том, что для эффективного функционирования нынешней западной системы демократического правления такая численность населения является наиболее оптимальной. Так, если взять Японию, то её 120-миллионное население – это вполне достаточное для формирования нормального внутреннего рынка количество потребителей, его вполне достаточно и для обеспечения экономики рабочей силой. Другими словами, именно такой численности населения вполне достаточно для достижения государством современного индустриального общества максимального процветания.
Это обстоятельство как бы даёт понять таким странам, как бывший Советский Союз (население 280 млн.), Китай (1млд. 200 млн.), Индия (900 млн.), Америка (250 млн.), почему у них дела идут не совсем гладко. Это даёт основания думать, что оптимальные размеры государства во второй половине 20 века имеют очевидную тенденцию к миниатюризации.
Что касается СССР и Китая, то уже сразу после 1945 г. было очевидно, что это законченный тип старомодного эгоцентристского государства с автаркической экономикой. Сама их идеология «социализации мира» являлась не чем иным, как экспансионизмом. Советский Союз по сути дела, отнюдь не был новым государством, порвавшим с прежней Российской империей. Фактически и царская Российская империя, и коммунистическая советская империя последовательно верили в то, что путь к процветанию государства пролегает только через территориальную экспансию. После 1945 г. СССР поставил под своё господство страны Восточной Европы, протянул руки к Африке, а затем ввёл свои войска в Афганистан, и, в конечном счёте, совершил экономическое самоубийство.
Крах советского коммунизма был вызван развалом экономики, главной причиной которого являлись гигантские военные расходы, составлявшие 20 % ВНП Советского Союза и предметно показавшие, насколько в послевоенном мире административные расходы по управлению гигантскими пространствами опасны для самого существования государства.
Гигантские военные расходы порождают такие явления, как огромную концентрацию ценных материальных и высококвалифицированных людских ресурсов в военных отраслях промышленности. Хотя производство превосходных танков отнюдь не компенсирует смехотворную советскую систему производства автомобилей, не имеющую аналогов ни в одной другой стране мира. Сравнение послевоенных великой военной державы Советского Союза с невоенным государством Японией буквально осязаемо давало возможность понять, как то, что раньше было достоинством, превращалось в недостаток.
То же самое можно сказать и о Китае. Ситуация в этой стране, сложившаяся в результате взрывного роста населения, перевалившего за миллиард, показывает, что нормально управлять государством в таких условиях невозможно. В связи с этим появилась так называемая «концепция раздела Китая». Сейчас довольно часто дискутируется вопрос о том, что процветание Китая останется недостижимой мечтой до тех пор, пока он не разделится на десять или чуть больше государств с населением примерно в 100 млн. человек в каждом и не будет создана из них какая-то не жёсткая федерация типа «Соединённых Штатов Китая». Разве масштабы Японии не говорят о том, что такие утверждения звучат довольно убедительно. Действительно, размеры таких провинций, как Фуцзян и Гуандунь, которые в Китае считаются экономически процветающими, почти что одинаковы с Японией.
ПОСЛЕДНЯЯ «ХОЛОДНАЯ ВОЙНА» С ГЕГЕМОНИЕЙ
Холодная война была последней войной, в которой велась борьба против империалистической территориальной экспансии и гегемонизма. Цели США после второй мировой войны, также как и СССР, были экспансионистскими. Видимо, непосредственно противостоящие коммунистической угрозе США планировали не только развал советской империи, но и думали о том, чтобы на основе этого развала с помощью американской демократии превратить весь мир в нечто похожее на Америку. С этой целью США вынуждены были вести ожесточённую гонку вооружений с Советским Союзом и несли такие же, как и СССР, гигантские военные расходы. Общеизвестно, что бремя этих военных расходов сегодня является главной причиной экономических неурядиц Америки. Первая и вторая мировые войны представляли собой схватку экспансионизма с экспансионизмом. Точно также и холодная война представляла собой столкновение между американским и советским экспансионизмом. В этом смысле можно сказать, что холодная война была последней борьбой с экспансионизмом, последним случаем борьбы с гегемонизмом в глобальном масштабе. Однако победитель в этой войне с гегемонизмом существенно отличается от победителей в предыдущих войнах. Может быть, Америка и рассчитывала на то, чтобы с помощью уничтожения Советского Союза распространить своё влияние на весь мир, сконцентрировать в своей стране самые большие богатства. Но как показывает реальная действительность, Америка уже не может даже чисто гипотетически увидеть какие-либо преимущества от попыток оккупации Советского Союза. Скорее напротив, проблема помощи СССР стала для неё проблемой головной боли, её бремя США настойчиво пытаются переложить на плечи Японии. Мало того, проигравший холодную войну Советский Союз в свою очередь всячески запугивает Запад, прибегая к логическим построениям типа того, что в развале советского государства повинен Запад.
Но, как известно, примеры «гибели из-за чрезмерных размеров» не относятся к числу новых явлений, присущих только нашему времени. Можно сказать, что со времён эпохи Римской и Монгольской империй они всегда были неизбежным атрибутом исторического процесса. Уже сама идея «чем больше государство, тем лучше» несёт в себе гены масштабной ущербности. До определённого времени расширение территории империй имело свои достоинства. Но с определённого рубежа они начинают незамедлительно превращаться в свою противоположность, становятся причиной гибели самих империй.
ДЕФЕКТЫ МАСШТАБНОСТИ, ПОГУБИВШИЕ РИМ
Итак, какие же у государств имеются общие болезни? Первая из них, вне всякого сомнения – это рост военных расходов. Говорят, военные расходы обратно пропорциональны квадрату расстояния, т.е. чем протяжённее линия военного обеспечения, необходимая для сохранения гигантских владений государства, тем больше расходов оно несёт. Причём во многих случаях эта линия обеспечения оказывается чрезмерно растянутой, из-за чего прерывается непосредственная связь с метрополией.
Ещё одной болезнью являются большие накладные расходы, требующиеся для поддержания господства над другими (имеющими другой язык и религию) нациями. Территориальная экспансия государства, естественно, ведёт к подчинению независимых до этого государств, в которых живут другие народы. А для этого требуются силы военного принуждения. Но постоянное содержание армии на всей территории таких гигантских империй, как Римская и Монгольская, влекло неподдающиеся воображению расходы. Конечно, обеспечить на деле это было невозможно, что вынуждало власти прибегать ко всякого рода бесчинствам.
Похожая ситуация была и в Монгольской империи. В этой империи, захватившей весь Евразийский материк благодаря искусной тактике коллективных действий своей кавалерии и различных интриг и хитростей, связанных узами единокровия монголов, было явно недостаточно для того, чтобы держать в подчинении всю имперскую территорию. После смерти Чингисхана его сыновья разделили империю на Хубилай-ханство, Кипча-ханство и Золотую орду. Вскоре и они стали терять способность контролировать свои владения и, как следствие этого, стали переходить к раздельному правлению. Они очень умело трансформировали систему управления с тем, чтобы держать под контролем коренных жителей каждого региона. Однако шаг за шагом и в этом процессе они теряли господствующее положение.
Каким бы выдающимся ни был народ и его правитель, какими бы благоприятными ни были условия существования государства, по мере расширения имперских владений его монолитность теряется и в конечном итоге оно теряет свою мощь. Возникают проблемы дефицита человеческих ресурсов, расходы на армию, необходимую для поддержания власти, выходят за рамки разумного, просто исчезают даже сами причины, ради которых удерживается это господство.
Нельзя забывать и о такой проблеме, как стоимость содержания аппарата административного управления огромными территориями. В государствах, в которых главные города наподобие Рима по существу олицетворяли собой город-государство, формально власть метрополии поддерживалась как бы на всей территории, везде действовали административные и судебные органы. Однако реальное господство Рима с течением времени ослабевало, сами римляне предпочитали отдаваться наслаждениям, уклонялись от военной службы, а это вызывало восстания иностранных наёмников, способствовало быстрому становлению местных олигархий, что в конечном итоге и привело империю к крушению.
Но в современном международном сообществе, как показывают развал СССР и беспорядки в Китае, возможность господства над огромными регионами исключается не только и не просто в силу высоких административных расходов. Одна из очень важных причин этого заключается в средствах управления. Как представляется, с помощью политической системы демократии западноевропейского типа, которая считается в настоящее время самой лучшей, невозможно осуществлять эффективное управление гигантским государством. Думается, что демократия западноевропейского типа не годится как средство управления таким государством. Ибо как показывает опыт истории, гигантские государства всегда были абсолютистскими, для поддержания власти в них прежде всего требуется силовой контроль.
Может возникнуть вопрос, а как же США? Оставим в стороне вопрос о том, насколько хорошо или плохо налажено там управление. Важно то, что в США правительству каждого штата предоставлена достаточно широкая автономия, в результате чего они выглядят как объединение небольших по масштабам государств. Можно даже сказать, что благодаря именно этой системе США живут, не впадая в абсолютизм.
Следовательно, в современном мире, в котором демократическая система будет занимать ключевые позиции, возникновение государства, масштабы которого выходят за определённые пределы, становится почти невозможным. Как представляется, после развала СССР возможность превращения США в гигантское государство исключается. Во-первых, борьба с Советским Союзом потребовала от США огромных военных расходов, что нанесло самую большую рану прежде всего экономике страны – основе её государственной мощи. Невозможно представить, что в дальнейшем можно будет обеспечить военное господство над миром, только опираясь на экономическую мощь одних США. В связи с этим высказываются даже опасения, не сможет ли это привести к увеличению числа небольших международных конфликтов. Во-вторых, Америка является демократическим государством, что держит под контролем американский экспансионизм. Даже если Америка обладает потенциальными возможностями развёртывания войск, то, несомненно, демократическая система не допустит принятия такого политического решения.
Именно поэтому в международном сообществе будущего оптимальные масштабы процветающего государства будут достаточно небольшими. Как уже выше указывалось, тот факт, что население большинства стран большой семёрки (G-7) колеблется в пределах 50-100 млн., является отнюдь не случайным.
В этом смысле, Америка, как часто говорится, является экспериментальным государством, уникальной специфической страной мира. Специфической особенностью Америки, видимо, можно назвать наличие у неё проблемы расизма, отличающейся от империалистического господства над другими нациями. Короче говоря, как в своё время в Римской империи, в этой стране имеется такой отрицательный внутренний фактор, как накладные расходы, связанные с господством над иными нациями.
Эти расходы несколько иного характера, чем военные, но их размеры также огромны. До сих пор, правда, с различными оговорками, этнический сплав США называли источником прочности Америки. Но сейчас этот сплав, похоже, превращается в самую крупную помеху экономическому возрождению Америки. Не случайно очень много говорят о том, что самой крупной причиной дефицита федерального бюджета являются военный бюджет и социальные расходы, в том числе расходы на повышение благосостояния народа и образование.
Если так можно выразиться, Америка представляет собой миниатюрную копию Земли с её проблемой Север-Юг, которая превращается в самую крупную глобальную проблему. И самым важным аспектом этой проблемы Север-Юг, с которой в настоящее время сталкивается человечество, является вопрос о том, можно ли спасти Землю, пытаясь осуществить мечту о полной её западноевропеизации, которую до сих пор осуществляли страны Западной Европы. Ресурсов Земли, по сделанным ещё 20 лет назад пробным расчётам Римского клуба, абсолютно недостаточно для того, чтобы на Земле поддерживать западноевропейский стиль жизни. Попытки сделать это приведут к полному разрушению экологической среды планеты, в которой живые существа не смогут жить. По существу, мы наконец поняли, что с точки зрения ресурсов и экологических условий Земли совершенно невозможно обеспечить единый западноевропейский стиль жизни для 6 млрд. жителей нашей планеты.
Следовательно, совершенно очевидно, что не стоит строить гигантские проекты решения проблемы Север-Юг на основе идей современной индустриальной цивилизации. Современная индустриальная цивилизация неразрывно связана с современными европейскими идеями, часть из которых, например, некоторые прогрессивные идеи, а также идеи экспансионизма (можно сказать дух первопроходцев) сейчас отрицаются.
СОЕДИНЁННЫЕ ШТАТЫ ЯПОНИИ
Ну а какое же будущее ожидает Японию? Сможет ли она и дальше в максимальной степени использовать преимущества, предоставляемые масштабами государства со 120-миллионным населением? Я сознательно до сих пор не касался следующего момента. Поражение Советского Союза в холодной войне означает, что его (включая и Восточную Европу) система колониального господства не смогла победить систему взаимозависимости Запада. В ходе холодной войны Запад из автаркического мира трансформировался во взаимозависимый мир. И победа Запада в холодной войне может привести к тому, что такая взаимозависимость примет глобальный характер. Именно потому, что США также втянуты в эту систему взаимозависимости, оставшаяся единственной великой военной державой Америка не сможет, как в прошлом, превратиться в гегемонистское государство.
Взаимозависимость – это по существу такая форма взаимоотношений, которая немыслима без партнёра: вы доверяете обеспечение своей безопасности партнёру в обмен на гарантии его безопасности с вашей стороны. В таких условиях и речи не может быть о том, чтобы какое-то одно государство только в силу своей выдающейся военной мощи могло наслаждаться эксклюзивным процветанием.
Видимо, в дальнейшем межгосударственные отношения на нашей планете будут из определяющихся военной силой вертикальных отношений между управляющими и управляемыми странами шаг за шагом трансформироваться в горизонтальные, в качественно иную, так сказать, систему связей, соединяющих между собой центры этой системы. И товары, и информация, и деньги – всё будет проходить через эту систему. В таком мире ни одной стране уже не надо будет стремиться стать автократическим государством, имеющим огромные территории. Скорее напротив, сравнительно небольшое по масштабам государство, которое обеспечивает себя через эту систему по более низким ценам необходимыми сырьевыми ресурсами и товарами, будет способно построить значительно более эффективное и богатое общество.
В области обеспечения безопасности слишком большое государство также будет вынуждено нести более высокие накладные расходы и в системе взаимозависимости. Следовательно, даже такие масштабы государства, как у современной Японии, может быть, будут слишком большими. Тогда, возможно, для обеспечения процветания страны более эффективным окажется создание региональных зон сотрудничества или побратимских связей, скажем о-ва Кюсю с Тайванем и КНР; расположенных вдоль побережья Японского моря префектур – с Корейским полуостровом и бывшей Маньчжурией; о-ва Хоккайдо – с Аляской и т. д. В таком случае, может быть, в дальнейшем наиболее оптимальными по масштабам будут государства с населением примерно в 20 млн. человек. Может быть, с этой точки зрения и Японии следует перестраиваться и создавать госструктуру, которая будет носить название Соединённые Штаты Японии.
Преобразование мира на основе взаимозависимости, очевидно, приведёт к пересмотру и самой концепции государства. Какой она будет, сейчас ещё трудно сказать. Очевидно только одно, что прежнюю систему контроля никто сохранять не будет. Дальнейшее существование Японии во многом будет зависеть от того, сможет ли она стать государством, способным не цепляться за старые стандарты и вносить свой достойный вклад в свободное, взаимозависимое международное сообщество.
«КОНЧИНА СУПЕРДЕРЖАВ»
В заключение хотелось бы обобщить некоторые уроки, на которые наводят все предыдущие размышления, и поставить ряд вытекающих из них вопросов.
Прежде всего необходимо отметить, что осмысление «теории системы новых государств» с точки зрения тех преимуществ, которые вытекают из масштабов государства, наводит на вопрос, не означает ли окончание холодной войны «смерть государств-гигантов», «конец государств-гегемонистов»? Этот вопрос непосредственно связан с необходимостью отказаться от старого, исторически обусловленного подхода, требующего найти «очередную державу-гегемона», определить долгосрочные цели государства периода после холодной войны. Короче говоря, Япония не должна стремиться к «гегемонистской модели государства», должна создавать качественно отличающуюся новую «государственную модель». По существу, перед США и Европой, бывшим Советским Союзом и Китаем проблема стоит абсолютно одинаково. «Кончина супердержав» вновь остро поставила вопрос о том, в чём заключается сила государства, чем определяется такое понятие, как «мощь государства». Совершенно очевидно, что в рамках такого гигантского комплексного понятия, как государственная мощь, быстрыми темпами падает удельный вес вооружённых сил и повышается удельный вес экономического и культурного влияния, что взаимосвязь между военной и экономической мощью государства качественно отличается от старой её модели, выражавшейся формулой «богатое государство – мощная армия». Это имеет прямое отношение к самим основам политики обеспечения безопасности государств, к той роли, которую должны играть вооружённые силы в международном сообществе будущего.
Исторический парадокс превращения масштабности государства из его достоинств в его недостатки указывает на необходимость перехода от «авторитарного, закрытого» государства, в основе которого лежала «модель гегемонистского государства», к государству «взаимозависимого, открытого типа». Это означает также и поворот от «однородного, унифицированного типа» государства к «разнородной, плюралистической модели» государства. Нельзя всё многообразие наций и культур подвергать унификации и стандартизации, необходимо поддерживать и вечно сохранять их сосуществование во всей их самобытности и многообразии. Необходимо отбросить насильственную «политику национальной ассимиляции» и заменить её «политикой национального сосуществования». Как показывает трагедия Палестины, народов Югославии и курдов, подобного рода проблемы могут быть решены только на основе новой, качественно отличающейся от прежних концепции государства.
Почему бы Японии в сотрудничестве с другими странами мира не заняться утверждением межгосударственных отношений, отличающихся от отношений, которые опираются на евроамериканскую концепцию государства? Утверждение новых отношений должно вести к значительно более автономному государству, чем централизованные государства староевропейского типа. После окончания холодной войны мир проявляет горячее стремление перейти к рыночной экономике, к многопартийной политике, плюралистическому обществу. Настало время, когда весь мир должен вновь осознать универсальную ценность и рыночной экономики, и демократии, и плюралистического общества. Следовательно, Японии, видимо, необходимо через трансформацию своей послевоенной политической системы начать новый поворот к системе последовательной автономии. Как бы то ни было, человечество создавало государства в соответствии с его познаниями и концепциями. И в этом смысле можно сказать, что дискуссии по вопросу о японской конституции не будут иметь никакого исторического, международного значения, если они не будут вестись под углом зрения пересмотра концепций государства с точки зрения истории цивилизации.
ЖУРНАЛ «БУНГЭЙ СЮНДЗЮ», ФЕВРАЛЬ 1993 Г.
|
