25.     Янг Хаун246 изо всех сил заботилась о семье Сотэсана до основания Церкви и даже после того она вынесла все трудности полевых работ. Поэтому главные верники сожалели о том и предлагали собрать деньги по всей Церкви, чтоб освободить ее от столь тяжелой работы. Сотэсан услышал о их планах и сказал: “Слова ваши имеют какой-то смысл, но прекратит это. Она не может напрямую внести большой вклад в нашу Церковь, тем более она не может получать общественную помощь. Было бы легче и правильнее, чтоб она жила своей работой, ежели она не может жить иначе”.

26.     Ли Чонгчун получила глубокое просветление, увидав хряка играющего со свиньей, и вырезала свои мирские удовольствия. В то время она была уже санъясином и стремилась к саморазвитию, она решила пожертвовать всю свою недвижимость Церкви. Сотэсан сказал: “Твое желание очень хорошее, но человеческий ум может измениться в конце, [став иным] чем в начале. Снова обдумай свое решение предусмотрительно”. Сотэсан многократно отказывал, но, даже будучи более растроганной, она настаивала неизменно. Сотэсан, наконец, принял её дар и молвил: “Творите вне-ума большую благодать ако Небо и Земля и ваши заслуги вечны будут”.

27.     Когда Сотэсан посетил храм Маръёнг247, О Сонгам248 прибыл и сообщил: “Джонгсун249 и Джонгтэ250, мои две дочери, приняв санъясу, отказались от брака. То было против моей воли, но я позволил им, ибо я не мог подчинить их своей воле. Я прошу Вас быть ответственным за их будущее”. Сотэсан сказал: “В отличие от традиционного буддизма, не запрещено вступать в брак в нашей Церкви. Как же я прошел бы без внимания мимо тех, которые специальным обетом посвящают свои девственные тела и ум учению и труду? Но их будущее более зависит от их самих, чем от их родителей и учителей. Мы доверим конечную ответственность им самим, и лишь будем направлять их намерением”. О, встав, поклонился Сотэсану и радостью принял санъясу дочерей.

28.     Когда Сотэсан путешествовал в Бусан, Им Чилбохва251 встретила его и пригласила в свой дом. Сотэсан спросил: “Я знаю, что ты преданный верник, но твой муж неверующий. Примет ли он меня?? Она ответила: “Я уже обговорила это со своим мужем. Он сказал, что ваш визит принесет большой почет нашей семье, хотя он еще и не принял санъясу из-за недостаточной практики”. Сотэсан почувствовал близкие отношения, заложенные в прошлой жизни и с удовольствием принял приглашение.

29.     Один человек пришел и изъявил  желание стать санъясином. Сотэсан спросил: “Не лучше ли было бы посетить меня пару раз в следующие дни, прежде чем принять санъясу?” Тот ответил: “Я твердо решил. Пожалуйста, примите меня как вашего ученика”. Сотэсан после долгого обдумывания дал ему вонбуль-имя Илджи252 (уйти в один день). Тот вышел из приемной Сотэсана и обратился к окружающим [ученикам]: “Наши прошлые близкие отношения способствовали тому, чтоб мы учились у одного учителя. У меня есть хорошие лекарства. Покупайте их без сомнений”. Но никто не хотел покупать. Тогда тот разозлился и ушел еще затемно, бросив: “Ну и что это за ечи*?”

30.     Один ученик покрывал соломой крышу в церковном доме, но в конце он не увязал крышу. Сотэсан предупредил его, что его работа будет впустую, если ночью будет ветрено. Тот сказал, что в этой местности не бывает сильных ветров, и оставил работу незаконченной. Но в эту ночь сильный ветер поднялся вдруг и разбросал солому на крыше. Тогда тот с сожалением сказал: “Несмотря на то, что Вы предупреждали меня благодаря своей сверхъестественной силе, я, глупый, не послушал Вас, и случилось катастрофа”. Сотэсан молвил: “На этом случае я показал тебе истинный Путь, но ты прошел мимо моих слов. Однако, сейчас смотришь на меня яко мага, что только увеличивает твой проступок. Если ты будешь думать обо мне так, ты не научишься у меня истинной дхарме, но увязнешь в иллюзиях. Как бы то ни было опасным для твоего будущего? Исправь свои мысли и всегда следуй только Дао”.

31.     Когда  Ли Унвой253 серьезно заболела, её родственница кухарила для Сотэсана и попросила его о лечении. Сотэсан сказал: “Тут же позови врача и проси его её лечить.”  Она выздоровела через несколько дней и Сотэсан сказал: “Когда Унвой недавно серьезно заболела, просить лечение у меня не было верным действием. Я, ако учитель нравственности, лечу духовные болезни, а врач – болезни тела. Отныне консультируйтесь со мной только о духовных болезнях и с врачом – о телесных. То суть правильное деяние”.

32.     Квангрёнг254, второй сын Сотэсана, заболел. Сотэсан попросил свою семью тщательно ухаживать за ним, но он вскорости умер. Сотэсан сказал: “Мы делали все, что мы могли, но не в человеческих силах распоряжаться жизнью.” [В этот день] его отношение к работе и проповеди нисколько не отклонилось от обычного.

33. Когда Ли Донгдан умер, Сотэсан долго молился в молчании и плакал. Ученики сказали: “Пожалуйста, не причиняйте так боль сердцу Вашему”. Сотэсан ответил: “Я не причиняю боль моему сердцу, но я не могу не плакать ввиду его смерти. В начале нашей Церкви он  от всего сердца следовал моей воле и истинно держал шнур веры, и потом он никогда не взвешивал должность также во всякой работе”.

34. Соседская большая собака чуть не убила молодую собаку, шатающуюся у центральной штаб-квартиры нуль-буддизма, и собачка эта с болью тявкала. Сотэсан услышал и сказал: “И человек, и животное, никто не хочет умирать”. Он пожалел собачку, но вскорости она издохла. Сотэсан дал деньги и попросил ответственного за ритуалы священника провести 490-дневную душеспасительную церемонию по только что умершей собачке.

35. Хотя Сотэсан был любезен с человеком, человек не мог быть невежливым. Хотя Сотэсан укорял человека сурово, человек не мог стать мстительным. Хотя Сотэсан видел человека бесполезным,  он первым не покидал человека.

36. Сотэсан увещевал того ученика, который только говорил, но не делал, но он не игнорировал его речей. Сотэсан увещевал  также и того ученика, который имел лишь талант, и не имел благодатных устремлений, но он не игнорировал его талант.

37. Когда Сотэсан руководил людьми, случились четыре случая достойных сурового осуждения. Первый был присвоением себе общественного имущества. Второй – незаконно оставаться долго, будучи священником, в своей семье или заниматься личным бизнесом. Третий – не помогать в общественных работах из-за желания удобств. Четвертый – надеяться  на оккультные силы лишь в односторонней медитации вместо того, чтоб следовать Великому Пути в сопрактике трех наук.

38. Когда Сотэсан награждал  и наказывал людей, он использовал следующие пять правил, исходя из их способностей. Первое было ни награждать, ни наказывать того, кто всегда действовал безупречно. Второе – только наказывать того, который чаще всего действует безупречно и иногда ошибается, чтоб усовершенствовать его. Третье – как награждать, так и наказывать того, кто иногда делает правильно, а в иных случаях ошибается. Четвертое – только награждать того, кто чаще всего ошибается и впервые совершил правильное действие, чтоб ободрить его и далее поступать правильно. Пятое – только наблюдать без поощрений и наказаний в течение какого-то времени за тем, кто всегда ошибается.

39. Сотэсан обычно более ругал верных и добросердечных учеников даже за их мелкие ошибки и мало укорял учеников неверных и без добросердечия даже за их большие ошибки и много хвалил их даже за маленькое благодеяние. Один ученик спросил о причинах. Сотэсан ответил: “У меня цель, чтоб тот, кто совершает одну ошибку из десяти [деяний], исправил даже эту одну ошибку и стал совершенный яко чистейший нефрит. И я хочу, чтоб тот, кто совершает одно правильное действие из десяти, взрастил хотя бы один хороший всход”.

40. Когда Сотэсан принимал человека на должность, он всегда спрашивал сначала о его верности, жертвенности и исполнительности и потом уже о его знаниях и талантах.

41. Сотэсан время от времени слушал корейскую классическую музыку с людьми. Когда он слушал в основном корейские оперы255, т.е. Чунхянгджон, Шимчонгджон и Хунгбуджон, он всегда рукоплескал целомудренности, дочерней услужливости и братству и часто подчеркивал важность постоянства и гармонии особенно  в общественной жизни и говорил: “Лояльность, целомудренность, сыновний долг и братство различны по эпохам во форме, но их дух неизменен в любую эпоху”.

42. Сотэсан во всех церковных делах разделял усилия, радость, заботы и огорчения с людьми, и не делал ничего негуманного, ни принимал что-либо сверх необходимого для жизни, и не желал какой-либо удачи-шанса.

43. Когда были общественные работы, Сотэсан всегда участвовал в их и сам ими руководил. Он сказал: “Я заставляю вас работать вместе, чтоб вы не оставляли без заботы три телесные сущности из шести сущностей”. Он строго упрекал тех, кто не участвовал бесправно в общественной работе, или кто работал недобросовестно несмотря на свое участие в ней.

44. Один человек, пропутешествовав по всей стране, посетил Сотэсана и удивленно сказал: “Я поднялся на многие вершины гор, но гора Гумгангсан  самая выдающаяся. Я встретил бесчисленное количество людей, но я впервые вижу человека, такого как Вы”. Сотэсан ответил вопросом: “Почему Вы говорите только о горе и человеке? Не заметили ли Вы, что в стране воздвигается Церковь беспрецедентно величайшая  во всей мировой истории?”

45. Когда Ам Досан256 посетил [Сотэсана], Сотэсан сам его приветствовал и высоко оценил его патриотизм. Досан сказал: “Моя работа узка и недостаточно умела, поэтому вместо того, чтоб принести большую пользу народу, мой труд лишь множит единочаятелей, которых полиция преследует. На Ваш труд широк и богат средствами, посему Вы внутренне много даяете соотечественникам и внешне вряд ли получаете в ответ несвободу и притеснения. Ведь Ваша способность так велика”.

46. Сотэсан сказал: “Я удивляюсь, что вы доверяете и следуете за мной, несмотря на то, что я не обладаю ни особыми способностями, ни достаточным образованием”. Но он был всемогущ даже без особой силы и всезнающ даже без особого знания. Когда он учил людей, его энергия благодати превышала благодать Неба и Земли, и, когда он обозревал вещи и принципы, его мудрость была ярче солнца и Луны.

47. Ким Квангсон горестно преклонился пред Сотэсаном и сказал: “В течение более чем двадцатилетней учебы у стоп Сотэсана я старался следовать всем его словам и действиям, но еще не смог наследовать даже десятитысячной доли сего. Средь них есть три, которые я более всего уважаю и желаю изучить, но не могу это сделать. Первый – самозабвенный альтруизм, второй – непреклонное намерение и третье – великодушие приятия как чистого, так и нечистого. Во главном, когда я наблюдаю за его поведением, все его речи и все его действия явлены для общественности и рядом с ним эгоизм не существует вовсе, так что он не имеет иных мыслей, иных слов и иных действий кроме как о создании Церкви. Посему этому я всем сердцем восхищаюсь и стремлюсь научиться. Когда я смотрю на его труд, нисколько не уменьшилось его намерение до сего дня, которое он ранее долго проявлял во время береговых работ в Гилёнгни, тем более оно теперь еще больше, чем ранее. Когда я вижу его управление людьми, он все больше ласков и благосклонен к плохим людям и всегда говорит, что, так как все любят добрых людей, любить плохих суть творить большие благоволение и сострадание. Посему также и этому я всем сердцем восхищаюсь и желаю научиться”.